Оказавшись в ситуации выбора меж остановкой производства и прекращением обслуживания долгов, «Мечел» Игоря Зюзина избрал крайнее и допустил просрочки платежей по ряду кредитных линий. В отсутствие госпомощи неплатежеспособному заемщику банки перебежали в пришествие: подали иски на возврат средств и настаивают на конвертации долгов в акции. Менеджмент «Мечела» считает, что ситуация не безнадежна: в наиблежайшие три года у компании покажется прибыль для выплаты долгов. О позиции и надеждах «Мечела» в интервью корреспонденту Ире Доржиевой поведал генеральный директор горно-металлургической компании Олег Коржов.
- Олег Викторович, на прошлой недельке банк ВТБ подал в трибунал иск о взыскании 3 млрд рублей с компании «Мечел», в среду - Сбербанк. Как вы сможете это откомментировать?
- В прошедший четверг мы вправду просрочили платежи по процентам. Предпосылки просрочки просты - имеющийся график погашения компания обслуживать не может и нуждается в реструктуризации долга. Предстоящее сервис кредитов по графику привело бы к остановке производства - у нас не было бы средств на сырье, текущие ремонты и зарплаты.
Еще сначала лета, когда мы прорабатывали схему реструктуризации долга через конвертируемые облигации с ролью Внешэкономбанка (ВЭБ), мы вместе с кредиторами презентовали государству и ВЭБу согласованную финансовую модель и план оздоровления компании, в каком предусматривался бридж-кредит на 35 млрд рублей для пополнения оборотных средств. Он был нужен конкретно для того, чтоб избежать ситуации с просрочкой процентов. Банки о этом знали еще полгода назад и поддерживали нас.
Как вы понимаете, ВЭБ отказался от роли в сделке, потому было принято решение остановить сервис ряда кредитных линий до того времени, пока компромисс с кредиторами не будет найден.
- Приостановлено сервис всех кредитных линий, а именно Газпромбанка? Либо не обслуживается пока лишь долг перед ВТБ и Сбербанком?
- Эту ситуацию мы вместе с банками предвидели еще в процессе разработки денежной модели для ВЭБа, потом мы не один раз направляли нашим кредиторам письма с предупреждением о том, что такое событие высоковероятно, и давали капитализировать половину процентов, потому ситуация с приостановкой этих платежей не была сюрпризом для наших кредиторов. К огорчению, пока компромисс не найден. Но мы не складываем руки - решение совершенно рядом, переговоры длятся.
- Ждете ли в последнее время таковых исков от Газпромбанка, остальных банков?
- Они полностью возможны. Мы с осознанием относимся к действиям банков - их желание зафиксировать свои требования в правовом поле полностью разумно. Мы надеемся, что сумеем решить этот вопросец методом переговоров и достигнем консенсуса по условиям реструктуризации нашего долга.
- Когда, по-вашему, могут начаться выплаты по кредитам?
- Как мы с кредиторами утвердим график платежей, который не будет наносить вреда операционной деятельности компании. Мы не отказываемся от собственных обязанностей, у нас есть долг перед банками, мы хотят его обслуживать и гасить, но в текущей экономической ситуации без реструктуризации это сделать будет нереально.
- Почему вы отказываетесь от предлагаемой банками схемы конвертации долга в акции?
- Моя задачка как генерального директора - соблюдать баланс меж интересами кредиторов и акционеров компании, обеспечивать выплату кредитов, с одной стороны, и рост акционерной стоимости, с иной.
Я не считаю, что выдвинутые банками условия справедливы для акционеров компании. Практически средством данной нам схемы банки желают получить в разы больше того, на что реально имеют право, - баланс интересов акционеров и кредиторов очевидно нарушается в сторону кредиторов.
На данный момент задолженность «Мечела» перед 3-мя наикрупнейшими банками по текущему курсу составляет 5,1 млрд баксов. Это около 64% от суммы общего банковского долга. Банки дают конвертировать 3 млрд из данной для нас суммы в 75% акций компании, оставшиеся 2,1 млрд в виде долга бросить на балансе. Это значит, что они за 35% долга получают 75% всей компании.
Практически банки оценивают компанию в 4 млрд баксов. При всем этом балансовая стоимость активов «Мечела» на конец 2013 года составляла 14 млрд баксов, стоимость компании по показателю Enterprise Value (EV) на данный момент составляет 9 млрд баксов (это рыночная капитализация плюс долг).
Таковым образом, вкладывая средства на 3 млрд баксов, банки получают активы стоимостью 7-10 млрд баксов (ежели исходить из оценки компании в 9-14 млрд).
Логично, что они настаивают: перевоплотить 3 млрд баксов в 6-10 млрд одной транзакцией - это чрезвычайно успешная сделка. Неувязка в том, что она осуществляется за счет ущемления акционеров ОАО «Мечел».
Например, тому же банку ВТБ по его кредитным линиям на данный момент заложено 37,5% нашего горнодобывающего дивизиона, на который приходится около 30% выручки всего холдинга. Другими словами практически ему заложено около 10% «Мечела». А при конвертации ВТБ желает получить 31% акций, что эквивалентно тройной прибыли.
- Беря во внимание, что «Мечел» на данный момент стоит около 300 миллионов баксов, третья часть компании можно оценить в 100 миллионов баксов. Это маленькие средства для ВТБ.
- На данный момент рыночная капитализация не отражает стоимость компании. Рынок опасается конвертации долга в акции, ведь при данной нам схеме free-float компании схлопнется с 30% до 5% и акции на бирже растеряют в весе наиболее чем в 6 раз. Потому инвесторы боятся «заходить» в бумагу. Вы же видите - хоть какое негативное либо положительное заявление вызывает взлеты либо падения на 10-ки процентов. И таковая волатильность как раз и говорит о том, что текущая стоимость акций не отражает настоящей картины по компании.
- С чем связана таковая разница меж стоимостью активов «Мечела» в 14 млрд баксов и EV в 9 млрд баксов?
- Основным образом с рыночной конъюнктурой. Стоимость акций «Мечела» довольно верно коррелирует с ценами на уголь и сталь.
- Стоимость компании практически равна сейчас стоимости ее долга. Быть может, наиболее справедливым для вас покажется конвертация долгов госбанков в наименьший пакет акций? Какой?
- Наша рыночная капитализация до ближайшего времени была около 700-900 миллионов баксов. Что касается конфигурации размеров конвертации - таковых предложений не поступало, я лично не вижу необходимости хоть какой конвертации. Компания может совладать с долгами без помощи других.
- Когда же компания начнет приносить прибыль и понизит зависимость от кредиторов?
- Прибыль будет, непременно. В чем причина долгов «Мечела»? За все 10 лет собственного существования компания инвестировала в собственное развитие в среднем две трети заработанных средств (65% от EBITDA). Мы вкладывались в масштабные длительные проекты, срок окупаемости которых составлял 5-10 лет. Неувязка была в том, что длительные средства на 20 лет, например, в России привлечь нереально, потому мы брали среднесрочные кредиты и финансировали поновой их. Так работают все компании, даже «Роснефть» либо «Газпром», так как в России нет института «длинных» средств. Государь Костин в недавнем интервью тщательно говорил о данной для нас дилемме.
Но на данный момент момент еще одного рефинансирования совпал с рекордным спадом цен на нашу основную продукцию - уголь на семилетнем минимуме, а те 4 млрд баксов, которые «Мечел» инвестировал в развитие Эльгинского угольного проекта и рельсобалочного стана, еще не начали приносить прибыль в полном объеме. Это не голословные утверждения, а доказанные факты - эльгинский уголь высоко оценили покупатели из Азии, а рельсы нашего производства на подготовительных испытаниях проявили сопоставимые результаты с японскими и австрийскими аналогами.
Мы ожидаем, что рельсобалочный стан начнет поставки рельсов в 2015 году, а 9-миллионная обогатительная фабрика Эльги заработает в 2017 году. Это недлинные сроки, 1-3 года, но конкретно их нам необходимо пережить, после этого денежные характеристики «Мечела» за счет новейших проектов улучшатся в разы. Конкретно на эту прибыль и рассчитываем и мы, и банки. Но мы желаем за счет данной нам прибыли дать кредиты, а банки желают получить сам источник прибыли.
- Иски ВТБ и Сбербанка усложнят предстоящие декабрьские переговоры с иностранными банками о реструктуризации?
- Иностранные банки заняли выжидательную позицию - они поглядят, как поведут себя главные кредиторы, и будут принимать решение исходя из этого.
Еще одна неувязка - риск попадания «Мечела» под санкции западных государств. На данный момент все три госбанка уже находятся под санкциями, потому, ежели они в совокупы получают наиболее 50% акций в какой-нибудь компании, санкции распространяются на эту компанию автоматом. Мы уже получили соответственное информационное письмо от наших забугорных кредиторов, основанное на официальных разъяснениях департамента контроля за иностранными активами казначейства США (OFAC), с предупреждением о появлении такового риска.
В кредитном ранце «Мечела» около 1,7 млрд долга перед иностранными банками, при этом по одному из кредитов в 1 млрд выплаты по телу долга должны начаться уже в декабре. Иностранные банки подтвердили готовность разглядывать реструктуризацию, но в случае, ежели «Мечел» попадает под санкции, им это просто будет запрещено. Я уже не говорю о вероятных дилеммах со сбытом, с южноамериканскими активами либо о том, что смена конечного бенефициара приводит к нарушению условия change of control и дает иностранным банкам право досрочно востребовать всю сумму кредита совместно с процентами.
- Когда дискуссировалась схема спасения компании, по которой ВЭБ должен купить облигации, а банки профинансировать ВЭБ, госбанки высказывались, что не желали бы получать на баланс непрофильный актив в виде акций «Мечела». Что с того времени поменялось?
- Схема с привлечением ВЭБа устраивала всех, банки ее поддерживали, потому что она позволяла им существенно понизить опасности. К огорчению, ВЭБ отказался, нам понятны его мотивы. Почему на данный момент банки развернулись на 180 градусов и заняли такую твердую и непримиримую позицию, мне непонятно.
- Президент ВТБ Андрей Костин считает, что реструктуризация не решает заморочек, а только откладывает их на позже. Согласны ли вы с сиим?
- Банк ВТБ чрезвычайно издавна работает с компанией и вправду непревзойденно знает ситуацию. Он лицезреет перспективу развития компании и согласен с нами в оценке ее грядущего. Но с его оценкой предложенной нами реструктуризации как бесполезной мы категорически не согласны. Расчеты на базе вместе выработанной модели, которую мы в летнюю пору презентовали ВЭБу и правительству совместно с банками, демонстрируют, что, ежели банки согласятся бросить ставку таковой, какой она была в 2013 году, и капитализировать половину процентов в течение 2-ух лет, «Мечел» полностью в состоянии расплатиться. Мы не просим каких-либо суперльготных критерий, но 14-15% годовых - эта ставка нереалистична в принципе. Эти расчеты есть у банков, мы не получали никаких принципиальных возражений к модели, по которой они делались, лишь маленькие технические замечания.
Ежели бизнес «Мечела» неспособен приносить прибыль, означает, компанию необходимо банкротить. Но банки этого не требуют.
- Почему же, Андрей Костин говорил, что банк готовит иск о невозврате средств и далее будет действовать, исходя из установленных процедур, что значит, что это был 1-ый шаг к иску о банкротстве. Сбербанк, по словам Германа Грефа, также готов идти таковым методом.
- Я считаю, что, если б у банков стояла неотклонимая задачка обанкротить, они издавна могли бы сделать надлежащие деяния, как, например, Альфа-банк сначала этого года. Но даже контролируемое банкротство быть может чрезвычайно непредсказуемым не только лишь исходя из убеждений возврата вложенных средств, да и остальных последствий.
- Как вы думаете, почему они до этого времени не подали иски о банкротстве?
- С моей точки зрения, Андрей Костин ответил на этот вопросец. Он произнес, что «Мечел» опосля конвертации долга через пару лет может выйти на приемлемый размер долга и нормально работать. Ранее он же говорил, что «Мечел» - компания потенциально чрезвычайно многообещающая, увлекательная и прибыльная, а сегодняшние задачи соединены с конъюнктурой на рынках и тем, что эта конъюнктура совпала с повышением долга компании, который сейчас довольно трудно обслуживать. Другими словами глава ВТБ признал, что бизнес полностью жизнеспособен и может обеспечить возврат кредитов, означает, в банкротстве нет нужды. В этом мы с ним солидарны.
Разница наших подходов в том, что мы хотим предложить банкам вернуть средства с отсрочкой, а банки желают получить не попросту возврат средств, да и три четверти всей будущей прибыли вообщем. Отсрочка при всем этом никуда не девается.
Мы убеждены, что сможем чисто экономически доказать эффективность и приемлемость нашего плана денежного оздоровления.
- Ранее вы заявляли о том, что не исключено, что за твердой позицией кредиторов могут стоять будущие покупатели. Понятно ли для вас что-то схожее?
- Мне о этом ничего не понятно, хотя исключать я этого не могу. Это нормально для хоть какого банковского менеджера - находить покупателя на заложенный актив в случае, ежели возникает риск его взыскания.
Ежели же покупатели на наши активы вправду стоят за спиной банков, я могу огласить им лишь одно - приходите к нам впрямую. «Мечел» готов разглядеть продажу практически хоть какого актива.
- Вы начали переговоры? Опрошенные металлургические компании утверждают, что им не поступали предложения о покупке активов «Мечела».
- У нас есть предложения от заинтересованных сторон, мы ведем переговоры. Больше огласить не могу, так как это будет некорректно по отношению к тем партнерам, с которыми мы сейчас ведем диалог.
- Ассистент президента Андрей Белоусов заявил, что на данный момент «Мечел» как никогда близок к достижению компромисса с банками. Скажите, в чем будет заключаться этот компромисс?
- На данный момент у нас есть база для заслуги компромисса - финансовая модель компании. Это базисное осознание того, сколько средств бизнес сумеет приносить в наиблежайшие годы. Мы убеждены в том, что, как согласование будет завершено, способность «Мечела» обслуживать кредиты в случае реструктуризации будет подтверждена математически, как аксиома Пифагора. Опосля заслуги этого консенсуса мы с кредиторами сможем воплотить денежный план оздоровления, который дозволит банкам избежать списаний, компании - сохранить целостность, акционерам - сохранить стоимость, а государству - рабочие места и налоги. Все останутся в выигрыше.
- Андрей Костин сейчас произнес, что возникли новейшие моменты в переговорах с «Мечелом». Что он имел в виду? Идет ли речь о том, что есть успехи в переговорах по продаже непрофильных активов? Господдержка?
- Я воздержусь от ответа.